Барон Гинцбург – эксперт моды и эталон стиля

ХХ век богат как ужаснейшими событиями, так и неординарными личностями. Люди искали возможность самовыражения в новом, ускоряющемся мире и отличались смелыми экспериментами в разных областях науки и искусства. Таким ярким экспериментатором был и барон Николя-Луи-Александр де Гинцбург.

            Барон относился к парижской ветви банкирского рода Гинцбургов. Они, несмотря на реалии Российской империи, сумели стать дворянами без отказа от веры предков. Однако дворянство изменило семейные ценности. К витебской фамилии добавилась дворянская приставка «де» и следующие поколения семьи постепенно отдалились от еврейской общины. Отец Николя, Яков де Гинцбург, слыл в обществе Жаком и женился на разведенной польско-португальской дворянке, которая позже развелась и с ним, связав свою судьбу с Нарышкиным.

            Благодаря устойчивому материальному положению отца, Николя учился в Англии, Франции и занял привилегированное положение в аристократическом обществе. Молодой, элегантный, красивый, богатый, с хорошим чувством юмора. Он был опытным лыжником, игроком в гольф. Не зря директор американского издательства Александр Либерман называл его одним из самых цивилизованных людей Парижа. Популярность барона в Париже также обуславливалась его связью с богемой. Знаменитыми были его тематические балы-мас­карады, наряды с них становились трендом в мире моды на десятилетия. Наиболее известным стал бал «Le Bal de Valses», для которого гости готовили костюмы в стиле венского двора эпохи Франца-Иоси­фа.

            Гинцбург, познакомившись с итальянским герцогом Фулько ди Вердура, способствовал его переезду в Париж, где тот успешно начал ювелирное дело. В 1931 г. профинансировал и снялся как актер под именем «Джулиан Вест» в фильме «Вампир». Фильм, хоть и не имел коммерческого успеха, вошел в плеяду величайших ранних фильмов ужасов и вызывал интерес у Альфреда Хичкока и Луиса Бунюэля. «Вампир» стал одним из первых звуковых фильмов во Франции. Снимался на натуре, без павильонов, что было редким явлением в ту пору. Уже после смерти барона де Гинцбурга среди его личных бумаг была обнаружена вырезка из «The Times» 1976 года, в которой писатель Дэвид Робинсон хвалил забытые шедевры, в частности фильм «Вампир». На полях барон пометил: «Наконец-то слава!».

            Существует множество легенд о причинах переезда барона Николя в США, но так или иначе в 1934 г. он вместе с герцогом ди Вердура и княжной Натали Палей поселился в Голливуде. Здесь он встретил молодого актера Эрика Роудса, с которым прожил несколько лет в Калифорнии. Затем, верный богемному образу жизни, переехал в Нью-Йорк и стал основным ориентиром в мире моды, его мнение было доминирующим и решающим.

            Именно барон публиковал выразительные заметки о модных тенденциях и мероприятиях в ведущих журналах «Harper’s Bazaar», «Town and Country», «Vogue». Александр Либерман характеризовал Гинцбурга этого периода как «самого элегантного и образованного друга, которого мы видели в журнале за много-много лет». Журналист из «Vogue» описывал барона де Гинцбурга как «стройного, привлекательного остроумного мужчину, со способностью к подражанию, с развитым умом, имевшего вкус к простым, но элегантным удобствам». В 1950–1960-е гг. именно барон был старшим модным редактором «Vogue», а позже – «Harper’s Bazaar».

            Также барон неоднократно участвовал в становлении молодых талантов, как например Эдгара де Эвиа, первые фотографии которого появились в журнале «Town and Country». Де Гинцбург открыл и направлял молодых американских модельеров, среди них с середины 60-х известными стали Кельвин Кляйн, Билл Бласс и Оскар де ла Рента. Кляйн подчеркивал, что для него барон был близким другом, «величайшим источником вдохновения», «он был моим наставником, я был его протеже».

            Имя барона вплоть до середины 1970-х гг. громко звучало в артистических кругах Нью-Йорка, Лондона и Парижа. Он даже был включен в 1971 году в Международный Зал славы наиболее элегантно одетых людей.

            В дальнейшем, барон уединился со своим парт­нером – художником Полом Шерманом, купив для этого остров Хайленд-Лейкс. Оригинальность Николя де Гинцбурга проявилась при выборе места для коттеджа в тирольском стиле возле озера со специальной табличкой «N de G» и в постройке дамбы. Примечательно, что даже смена бароном названия острова на «Хэмлок» была несколько ироничной, поскольку на нем рос только болиголов. Домработница барона Кристина Аро вспоминала, что «он был очаровательным человеком», «относился ко всем одинаково, кем бы вы ни были», «если ты ему понравился, то ты ему всегда нравился, несмотря ни на что».

            Постарев, барон стал болеть, перенес несколько инсультов. По предложению Кляйна, начал писать мемуары, но так их и не завершил. Он никогда не был религиозен, но после перенесенных болезней обратился к католической вере матери. Однажды он пожаловался, что ему приходится каждый день подниматься наверх для взвешивания. Медсестры извинились, что больница не может позволить себе весы на каждом этаже. Де Гинцбург организовал пожертвование под маркой модельера Билла Бласса и обеспечил больницу весами.

            Умер барон в пятницу 20 февраля 1981 г. Но и в последние минуты жизни его не покидала ирония, – он попросил надеть ему черные ботинки потому, что должен сейчас умереть. Последним светским мероприятием для барона стали его собственные похороны на острове «Хэмлок», где собрался весь цвет модной индустрии. О бароне Гинцбурге периодически вспоминают историки моды. Так в 2001 г. Кельвин Кляйн опубликовал очерк о нем как о «последнем великом джентльмене».

Николай БУЛАНЫЙ

Фото: Барон Николя де Гинцбург, фотография Ман Рея (1928)