Только на войне понимаешь цену своего решения

Это одно из немногих высказываний о войне, на которую заместитель директора музея «Память еврейского народа и Холокост в Украине», кандидат исторических наук, старший лейтенант ВСУ Егор Врадий, с первых дней вторжения ушел добровольцем и вое­вал полтора года.

         19 февраля Егору Андреевичу Врадию исполнится 39 лет. Вот как он говорит о дате своего рождения (естественно, категориями историка):

         – Родился в Днепропетровске в последний месяц Советского Союза – за месяц до прихода к власти Горбачева… Мама – учитель начальных классов в 89-й школе, на пенсии, но не оставляет любимую работу, которой отдала всю сознательную жизнь. У папы, инженера КБ «Южное», затем «Днепрошины», не менее интересная судьба и родословная. Его дед – мой прадед, уроженец Юзовки, нынешнего Донецка, Лев Гаврилович Овощников – принадлежал к первому поколению советских инженеров. До июня 1941-го работал ведущим, главным инженером и короткое время директором Запорожского авиационного завода им. Баранова, сейчас завод «Мотор Сiч». Когда началась война, завод эвакуировали в Омск. Папа родился в абсолютно украинской семье. Жена прадеда была родом из Каменского – Днепродзержинска, – поэтому он отправил свою дочку, мою бабушку, учиться в Днепропетровский химико-технологический институт, в надежде, что живущие здесь родственники ее поддержат и помогут. В институте она вышла замуж за однокурсника и по распределению они уехали работать в Омск, где и появился на свет мой отец. Вскоре его родители переехали в Днепропетровск. Отец, окончивший ДХТИ, пошел по стопам своих родителей. Кстати, в химико-технологический должен был поступать и я.

         – Расскажите о вашем детско-юношеском становлении подробнее. Кем вы хотели стать в детстве?

         – В раннем детстве? По-моему, железнодорожником. Это – результат моих с мамой довольно частых поездок к родственникам в Хмельницкую область. Тогда я перезнакомился со всеми проводниками и безумно полюбил все, что связано с железной дорогой. А в юношестве один из родственников, носивший погоны с большими звездами отчаянно пытался «сосватать» меня в военные. Но в то время военное поприще меня мало привлекало. Хоть учился я в математическом классе, моими любимыми предметами были история и английский. Это – благодаря школьным педагогам, например, Любови Николаевне Горбачевой, мой «школьный» английский позволяет свободно общаться с зарубежными коллегами. А наш историк Александр Иосифович Заводник подбрасывал мне художественные книги на исторические темы, которых тогда не было в школьной программе. К примеру, именно благодаря романам братьев Вайнеров «Петля и камень в зеленой траве» и «Евангелие от палача», я впервые узнал о трагической смерти режиссера Соломона Михоэлса и о «Деле врачей».

         Окончив школу с золотой медалью, я бесповоротно решил поступать на истфак. Мама выбор одобрила, однако на семейном совете решили, что надобно иметь более серьезную профессию, например, как все в семье, – инженера. Сдав первый экзамен по истории в нашем университете лишь на «четверку», желая показать, что могу, при желании, поступить и в технический вуз, одновременно подал документы и в химико-технологический институт. И тут очередная дилемма: день второго экзамена в универе совпал с первым экзаменом в химтехе. Написав диктант по украинскому, помчался на письменную физику в ДХТИ. Прилично опоздав, еле упросил, чтобы допустили. За оставшиеся полчаса из 10 задач справился с восемью. Как выяснилось, довольно успешно – также на «четыре». В результате поступил в оба вуза. Но учиться остался все же на историческом. О чем ни на секунду не пожалел.

         – Чем вы занимались после университета?

         – Я всегда любил и до сих пор люблю учиться. Три года учился в аспирантуре. Тема диссертации: «Анархо-коммунистическое движение на юге Украины в 1905–1914 гг.». Параллельно с аспирантурой преподавал в «альма матер» как ассистент кафед­ры украинской истории и этнополитики. Позже стал старшим преподавателем в медакадемии, где вел занятия по истории украинской культуры, а для иностранных студентов – еще и курс истории Украины на английском языке. В 2014-м выиграл стипендию для молодых ученых от МИДа Польши и в течение года занимался научно-исследовательской и преподавательской работой в Варшаве и Белостоке. Да, – на польском языке, который изучал самостоятельно. Так сказать, родительские корни обязывали – дед по материнской линии у меня поляк.

         – Что должно было произойти, чтобы перспективный, ищущий молодой историк, кандидат наук и, наконец, не еврей, устроился работать в еврейский музей?..

         – По приезде из Польши в медакадемии меня «обрадовали» новостью, что мое преподавательское место занято. На помощь пришел мой университетский преподаватель и одновременно друг – Игорь Антонович Шахрайчук. Он был знаком с тогдашним директором музея Игорем Щупаком. Мы встретились с Игорем Яковлевичем. Общались долго и интересно. Говорили о многом, на трех языках: украинском, английском и польском… Через год, в 2016-м, я стал руководителем музейного отдела, еще через год – заместителем директора музея. И вот уже почти девять лет я предметно занимаюсь темой Холокос­та в Украине.

         – Над чем конкретно работаете сейчас?

         – Не хотелось бы преж­девременно говорить о будущей книге, скажу лишь, что она посвящена историям массового спасения евреев – от Галичины, в частности, львовского гетто – до Днепропетровска. Дело в том, что у вырвавшихся из еврейских гетто главной задачей было потом выжить. Без документов, и чтобы не донесли. Для этого евреи записывались в рабочие бригады и ехали работать, в частности, в Днепропетровск, где их никто не знал…

         Холокост – это не только еврейская трагедия, это геноцид, который стал частью украинской истории. Ведь каждая четвертая жертва Холокоста – еврей или еврейка в Украине. Они считали нашу страну своей родиной… Увы, после 24 февраля геноцид стал повседневностью и для украинцев.

         – А когда и с чего началось ваше соприкосновение с еврейской темой?

         – В 2013 году меня, в качестве начинающего преподавателя вуза, пригласили в «летнюю школу» – это были занятия, которые организовал Центр городской истории Львова. Как ни странно, помимо семинаров по еврейскому культурному наследию, нас учили азам… идиша. Почему? До 1942 года население Галичины и, в частности, Львова состояло, в основном, из украинцев, поляков и евреев. В 1939-м Советы репрессировали и депортировали сотни тысяч из этого населения. Вскоре, во время немецкой оккупации, нацисты уничтожили практически всех евреев Львова и Галичины. К сожалению, сейчас, можно видеть лишь следы еврейского присутствия: во многих домах старого Львова на дверных проемах сохранились ниши под мезузы. Вот в память об этом и, чтобы лучше понять «Идишланд», нас окунули в азы этого языка.

         Однако с еврейской темой впервые я столкнулся еще в школе. Подружился с одноклассником-евреем. Его в классе, мягко говоря, не любили. В знак признательности он пригласил меня в компьютерный кружок при еврейском центре на Баррикадной, 6. Помимо изучения компьютеров там преподавали еврейские традиции, историю и даже иврит. Я с интересом знакомился не только с компьютером, но и с еврейством.

         Следующее мое соприкосновение с еврейской тематикой произошло во время написания диссертации об анархизме в Украине. Идейные противники анархистов, черносотенцы, утверждали, что именно евреи – причина всех бед в империи. Что, конечно, миф.

         – Офицерское звание вы получили на войне?

         – Нет. В университете прошел военную кафедру по специальности «офицер-психолог». Погоны младшего лейтенанта получил вместе с дипломом бакалавра после четвертого курса.

         – Как историк вы могли предвидеть нападение России на Украину?

         – Исходя из тогдашних реалий и предпосылок, российскую аннексию Крыма мы, студенты-историки, предрекали нашим преподавателям на военной кафедре за восемь лет до событий… Но по-настоящему внутри екнуло, когда западные посольства начали покидать Киев.

         – А что ощущали с 23 на 24 февраля 2022-го?

         – В начале пятого утра проснулся от первого звука взрыва. Подумал, если не будет следующих, можно списать на какое-то коммунальное ЧП. Увы!.. Включил телефонные новости, услышал выступление путина и все понял. Отвез жену с полугодовалым ребенком к родственникам в Каменское, переночевал там и перед возвращением в Днепр – жене, чтобы не переживала, сказал, что привезу наших двух котов – объехал известные мне точки формирования теробороны. Везде был перебор с комплектацией. На следующий день пошел с рюкзаком в свой военкомат. Через несколько часов я уже был в Черкасском и назначен заместителем командира инженерно-саперной роты 60-й отдельной пехотной бригады Вооруженных Сил Украины.

         Впервые настоящую войну увидел через две недели на административной границе Днепропетровской и Херсонской областей – в селе Кошевое.

         – Вы предупредили, что не хотите много говорить о буднях войны, но, согласитесь, без какого-нибудь эпизода рассказ получится неполным…

         – Там же, под Кошевым, фактически в первый час боя погиб командир нашего сводного подразделения, оборонявшего село. И почувствовалась растерянность. На призывы по рации к офицерам никто не отвечал. На расстоянии видимости от меня находился младший лейтенант Володя Хворостовский, 24-летний выпускник ДИИТа. Поняв, что медлить более нельзя, мы переглянулись и синхронно приняли командование на себя.

В конце концов, без потерь вывели подразделение из неминуемого окружения. Более того, когда стемнело, мы с Володей корректировали огонь нашей артиллерии по противнику, который пытался наступать. В тот день пришло осознание, насколько важен факт принятия решения и ответственности за него.

         Кстати. Только через три дня после первого боя нам выдали бронежилеты и каски… После Херсонской области, с декабря 2022-го были Бахмут и Часов Яр, Черниговская и Харьковская области, вновь Бахмут…

         – Говорят, самое страшное в этой войне – это обстрел из «градов». А для вас?

         – Я фаталист, поэтому артиллерийский или обстрел из РСЗВ – это случай: «попадет – не попадет»… А вот уберечься от пули из стрелкового оружия – это умение, опыт и, конечно, удача.

         Страшным же на вой­не была гибель сослуживцев. Самым тяжелым испытанием для меня стала смерть нашего командира роты, настоящего героя, капитана Валерия Степановича Штипулы, который, собственно, и спас нашу группу саперов ценой своей жизни в последний день перед выходом сил обороны из Бахмута в мае 2023-го…

Беседовал Евгений ЕВШТЕЙН