Р. Шмуэль Каминецкий о Седьмом Любавичском Ребе.

В этот день Музей «Память еврейского народа и Холокост в Украине» презентовал первый фильм-интервью из нового цикла видео «Выдающиеся евреи Екатеринослава-Днепропетровска-Днепра». Посвящён премьерный фильм именно Менахему-Мендлу Шнеерсону, чье детство и юность прошли в нашем городе. Жизнь семьи Шнеерсонов была тесно переплетена с жизнью местного общества, а также наполнена испытаниями первой половины ХХ в. Об этом, а также других малоизвестных гранях жизни и личности Седьмого Любавицкого Ребе рассказал его ученик – Главный раввин Днепра и Днепровского региона – Шмуэль Каминецкий.

– Ваше первое знакомство с Ребе?

– Я бы не назвал это знакомством. Это с рождения. Мы всегда знали, что для нас это главный человек, центр нашей жизни. Когда мы только начали понимать, что такое жизнь, мы всегда интересовались тем, что Ребе говорил в этот день, какие меры были связаны с ним.

И вот так мы жили всю жизнь. Это не называется знакомством. Он же величественный глава поколения. Но наша жизнь была рядом с ним и вокруг движения, которое он возглавлял.

В детстве я жил в Израиле. И дважды ездил в США, каждый раз в три месяца. Это было в 1976 и 1978 годах. Тогда я его увидел лично. И мог участвовать в его фабрренгене. Там было много людей, но мне повезло: мои родственники, постоянно проживавшие в Америке, имели хорошие места неподалеку от него. А эти беседы были обычно в Шабате, когда нельзя использовать микрофон, поэтому сидевшие близко слышали и все понимали.

У меня была личная аудиенция у него, когда я зашел в его кабинет (это было в 1976 г., мне тогда было 11 лет), он задавал мне вопросы, а я отвечал. Когда мы были с ним наедине, несмотря на то, что он – глава поколения всех евреев мира, было ощущение, что кроме нас никого больше нет, что я его единственный сын. Эти несколько минут он был со мной. Я этого никогда не забуду.

Затем, в 1980 г., я жил 10 лет в Нью-Йорке, рядом с ним, не пропустил ни одного мероприятия и беседы, которые проводил Ребе. Там было очень важно, кто и где стоит. Я был прямо напротив него, он видел меня, а я его. Я очень хорошо его слушал и повторял другим, которые стояли далеко и не могли слышать, что он говорил (беседа проходила в Шабате). Это были лучшие годы моей жизни, когда я находился рядом с ним. Так было 10 лет, до 1990 г. Я был близко к нему и чувствовал, что он тоже меня видит и знает.

Это чувство и то, что он потом прислал меня в его родной город – свидетельствовало: он действительно знал обо мне. У меня не было таких планов, я должен был остаться в Нью-Йорке по семейным обстоятельствам. Были другие кандидаты, которые должны сюда ехать (6 человек) и Ребе писал по ним: «Не подходит», «Не подходит».

Когда он отправил меня сюда – это было для меня счастьем. В течение этих 10 лет, когда я находился там, он увидел во мне ученика, заслуживающего быть раввином на месте его отца, в этом городе. Для меня это был комплимент и огромная ответственность.

Я 30 лет сижу и думаю: «Что Ребе от меня хочет сейчас? Если бы он со мной говорил, что бы он сказал? Об этом я думаю все время, чтобы не подвести его.

– Что вас поразило в истории жизни Ребе?

— Меня поразило то, что когда Ребе рассказывал о себе, он говорил о своих родителях: что они сделали для еврейской общины, об их самопожертвовании. Они же сражались с коммунизмом, нацизмом, Сталиным, голодом, войнами, было много беженцев. Но Ребе никогда не говорил о себе, всегда только о родителях: Ребе Леви-Ицхаке и Ребецн Хане.

Когда я приехал сюда, узнал, что в те годы, когда Ребе [Менахем-Мендл] был молодым (17–18 лет), в Украине были еврейские погромы, и он организовал группу молодых людей, защищавших евреев от антисемитов. посмотрим, сколько в это время в Украине от погромов погибло людей и сравним с Днепропетровском — в Днепропетровске погибло значительно меньше. И никто не говорил нам причину. И Ребе никогда не говорил, что это он организовал.

Мы приехали сюда и встретили евреев, рассказывающих, что они были в отрядах Мендла (они назвали его имя, помнили его с детства). Затем мы узнали, что и в Израиле есть люди, участвовавшие в этом. Это меня удивило: Ребе был героем, организовал отряды самообороны, хоть и без огнестрельного оружия. У Ребе было оружие. Мы нашли его пистолет по ул. Миронова, 9 в стене у места, где он сидел. Меня удивило, что Ребе с нами никогда не поделился о своем героизме, о том, что он сделал для евреев этого города.

- Круг общения семьи Шнеерсон в Екатеринославе-Днепропетровске.

– У них здесь было много родственников. Раввин дружит со всеми евреями, даже если еврей не хочет с ним дружить, он все равно пытается дружить. Потому у них было очень много друзей, они помогли многим. Ребецн Хана в те трудные годы возглавляла фонд помощи нуждающимся, беженцам. Поэтому я считаю, что круг их общения – десятки, тысячи людей. Но всегда для такого человека евреи, которые каждый день молились с ним в синагоге, каждый день слушали его уроки из Каббалы, и родственники, которые здесь были, думаю – это были самые близкие люди. Когда мы приехали сюда, познакомились с такими людьми, они рассказывали нам о жизни в эти годы.

А с кем я дружу? У меня 50 тысяч друзей, все евреи города – мои друзья!

- Каково было отношение Ребе к большевистскому перевороту и событиям Гражданской войны?

– Как нам известно, они никогда ничего не боялись. КГБ это очень не нравилось. Они жили своей жизнью – и это было главное, что они не боялись делать свое дело, то, что нам поручил Всевышний.

Ребе Леви-Ицхак был посланником Ребе Рашаба, Пятого Любавицкого Ребе. Он его назначил раввином. Поэтому, по всему, что он делал, он советовался и следовал советам Пятого Любавицкого Ребе, который жил и в Любавичах, и в Ростове-на-Дону. Он был его представителем.

Люди, помнившие их, говорили одно: никогда не видели их запуганными, в панике, они не высказывали претензий к Богу, только уверенность, энтузиазм и оптимизм.

– Почему Ребе покинул город?

— Он поехал в Шестой Любавицкий Ребе, потому что был его хасидом. Леви-Ицхак не был Ребе, он был раввином. А мы всегда стремимся быть рядом с Ребе. Так же, как я когда-то уехал из Израиля в Нью-Йорк, чтобы быть рядом с Ребе, несмотря на то, что мои родные остались в Израиле. Но я хотел быть рядом с ним, чтобы учиться, быть рядом, видеть его.

Кроме того, чтобы поехать в Ребе, Менахем-Мендл имел и другую причину: он стал зятем Шестого Любавицкого Ребе, женился на его дочери Ребецн Хаей-Мушке. Но когда он уехал, я не знаю, было ли решено, что он станет зятем и будет Седьмым Любавицким Ребе. Он поехал изучать Тору у Шестого Любавицкого Ребе.

– Наследник Шестого Любавичского Ребе.

– Он взял от него очень много. Основу своей идеологии, как Ребе, как лидера, он получил от Шестого Любавицкого Ребе. Он очень много говорил об этом с нами: о его опыте, обучении.

Очень часто он вспоминал, что знает это, видел в Шестом Любавичском Ребе, как он потом его называл – «Учитель мой, тесть мой». У них были достаточно близкие отношения. И ни разу не было такого, что он проводил беседы и не упомянул о Шестом Любавичском Ребе. Кроме этого, он каждые несколько дней ездил к нему на могилу в Нью-Йорке, молился там несколько часов.

То есть Шестой Любавичский Ребе присутствовал в нашей жизни, когда мы были рядом с Седьмым Любавичским Ребе, с нашим Ребе.

– Почему он покинул Советский Союз?

– Его родители полностью одобрили его решение остаться с женой. Они все согласовали и понимали. Мы это знаем из писем. Они не были против его выбора и женитьбы, что он будет идти своим путем. У нас даже есть письма, которые Ребе и его жена Ребецн Хая-Мушка писали своим родителям. Они писали о своей жизни в Европе, есть письма из Парижа, Берлина. И есть письма от родителей.

- Свадьба без жениха и невесты.

— Свадьба была очень веселой, а одновременно и грустной без родителей, их не пустили. А родители по ул. Миронова организовали свадьбу без жениха и невесты, как будто они были. И танцевали всю ночь, и гуляли. Когда я приехал в Днепропетровск в 1990 г., я встретил людей, которые были здесь на этой свадьбе. А в Варшаве была очень громкая свадьба, приехали лидеры со всего мира. Об этом много информации.

- Решение о получении светского образования.

– Он сам решил. Я уверен, что он сам принял решение, но получил благословение от Шестого Любавицкого Ребе. У нас все делается с позволения.

Как для будущего лидера еврейского народа они понимали, что ему нужно это образование, это знание, потому что лидер должен знать все. И мы видим, что потом эти полученные им знания помогли ему быть лидером в современном мире до последних дней. И мы знаем, что его жена Ребецн Хая-Мушка одобрила это учение.

Есть много людей, которые учились с ним в университете, и видели, что он сидел на лекциях всегда с Талмудом. То есть, он сидел на лекциях и изучал Тору во время занятий.

Ему было все понятно и не нужно было тратить время на обучение, но сидеть нужно было. Тогда не так, как сегодня нельзя было учиться дистанционно.

– Как и почему состоялся переезд в США?

— Самая большая еврейская диаспора была в США, и Ребе должен быть там, где живет больше евреев, и где он нужен.

Там, где жило много евреев, началась ассимиляция, и многие евреи теряли свою традицию, прерывались еврейские роды. Повлияла и трагедия Холокоста. Люди хотели отойти от своего еврейства, поэтому нужно было останавливаться в Америке. Кроме этого, евреи жили во всем мире.

Будь Ребе в Израиле, он бы не смог общаться с евреями, жившими в странах, не имеющих дипломатических отношений с Израилем. А США имели дипломатические отношения с Тунисом, Марокко, Сирией и т.д. Поэтому глава еврейского поколения должен был жить в США.

– Знал ли Ребе о судьбе родителей в СССР?

– Он все знал и переживал. Как сын, сделал все, что было нужно. Они использовали все свои связи, чтобы облегчить приговор отцу: его не сослали в Сибирь, а отправили в Казахстан.

Это было очень плохо, но могло быть и похуже. Это был результат влияния нашего движения, возглавившего его тесть. В те годы, когда уже был Шестой Любавицкий Ребе, они помогли. Вернуться сюда они не могли, не могли физически помочь, но оттуда смогли повлиять. Ситуация могла быть гораздо хуже.

- Переезд Ребецн Ханы.

Еврейская община в США из-за связей помогла, ей сделали приглашение. Чтобы получить гражданство, нужно лично идти в специальный суд и принять присягу. А у семьи Шнеерсона была особенная протекция и, наоборот, к ним приехали. Они никуда не уезжали, приехал представитель в 770 Eastern Parkway, они приняли присягу и получили гражданство.

Власти США к ним отнеслись с уважением, ценили их переезд и таким образом выразили свою приверженность.

– Почему Ребе ни разу не посетил Эрец-Исраэль?

— Если бы Ребе приехал в Израиль, он не смог бы уехать. Праведник не может покинуть Израиль. Поэтому он никогда не приезжал в Израиль и вообще из своего офиса, синагоги никуда не уезжал. Кроме однажды, когда уехал в детский лагерь. И еще на кладбище до своего тестя, это полчаса от города.

А так он всегда был у себя, никогда никуда не ездил, не отдыхал. А причина в Израиле и то, что Праведник не может приехать и уехать. Поэтому он туда не поехал, но очень хотел и скучал, надеялся, что когда придет Машиах – он сможет уехать. Но он не успел.

- Отношение Ребе к распаду СССР и обретение Украиной независимости?

– Он предполагал это. Ребе говорил, что все это скоро разрушится. Все будет хорошо, и евреи смогут ехать, куда хотят, и быть евреями. Это было его пророчество, он обещал, что так будет и так случилось.

Когда Украина обрела независимость, он очень обрадовался, потому что это его родина. Поэтому он отправил в Украину своих посланников и лично участвовал в возрождении этой общины. Он говорил нам, что нужно сделать как все организовать, иметь любовь к каждому, радовать каждого и не только евреев.

Его целью было помочь каждому человеку радоваться, вдохновить его, чтобы он был счастлив, радовался жизни.

Есть такое слово на иврите – бесимха. Ребе был бесимх. Это была его тема. Его отношение всегда было таким, что всем вокруг него было уютно, удобно. Можно было к нему прийти, несмотря на то, что он был величественным, Праведником, но никогда не было напряжения, он всегда давал всем почувствовать, что они самые близкие и родные.

Его цель была радовать людей, и у него получилось. В мире миллионы людей, которых он сегодня радует своими посланниками.