Глава вторая. Шмуэль Каминецкий

Впервые я встретился с главным раввином Днепропетровска ребе Шмуэлем Каминецким и взял у него интервью почти двадцать лет назад ‒ весной 1993 года. Признаюсь, я поднимался к нему в кабинет на втором этаже старой синагоги с какими-то подсознательными опасениями. Хотя до этого мне приходилось брать интервью у людей самых разных профессий и званий, вплоть до академиков, но раввин, знаток Талмуда, да еще и приехавший к нам из Америки! Это было что-то совершенно новое в моей журналистской практике.

            Для нас, тогдашних советских евреев, такой человек казался прибывшим с другой планеты. К тому же я уже слышал, что он очень умен и опытен. Это интриговало, но и вызывало опасения: смогу ли я все понять, разговаривая с глубоко верующим человеком и к тому же духовным руководителем всей нашей общины?

            Но уже с первых слов я понял: с этим собеседником мне будет легко. Настолько был прост в общении молодой раввин. И быстр мыслями. Я еще не успевал закончить вопрос, а у него уже был готов ответ. Даже несмотря на то, что тогда он еще испытывал затруднения с русским языком.

            Я начал интервью с вопроса, на который хотел получить ответ не только для читателей, но и для самого себя:

            ‒ Уважаемый ребе, вы родились в Израиле, жили и работали в США. Что заставило вас уехать из комфортабельной Америки к нам?

            Поскольку это мое интервью с ребе Шмуэлем Каминецким не публиковалось в газете «Шабат шалом», а предназначалось для городской газеты «Собор», я позволю себе коротко изложить некоторые тогдашние ответы молодого раввина:

            ‒ В 1982 году я уехал из Израиля в США, где окончил «Раббиникл колледж оф Америка» ‒ самое высшее учебное заведение для раввинов, затем работал преподавателем в этом колледже. Хотя я родился в семье бизнесменов, еще в юности решил, что не буду этим заниматься. Я не хотел жить только для себя, а мечтал сделать что-то большое и полезное для людей. После женитьбы работал в Нью-Йорке и практиковался у главного раввина.

            Кстати, из другого интервью, которое я взял у нашего ребе спустя несколько лет, я понял истоки гуманного отношения этого молодого человека к людям. И почему он выбрал такой путь:

            ‒ Я родился в хасидской семье. Оба мои дедушки создавали в свое время в Советском Союзе иешивы, руководили ими и в своей работе были очень близки к пятому и шестому Любавичским Ребе. Поэтому для меня стать любавичским хасидом было естественно. Передо мной не стояла проблема выбора жизненного пути…

            А в своем первом для меня интервью ребе вспомнил, как получил назначение в наш город. В 1990 году он узнал, что Днепропетровск стал открытым городом и в синагогу требуется раввин. Он сразу же захотел ехать сюда и был очень рад, что Любавичский Ребе оказал ему особое доверие ‒ послал работать в город, где его отец р. Леви-Ицхак Шнеерсон был многие годы главным раввином и где сам Любавичский Ребе провел свои молодые годы.

            Я поинтересовался, как реб Шмуэль и ребецен Хана устроились, что тут увидели?

            ‒ Первые три месяца нам пришлось жить в гостинице, трудно было с кошерной едой, а синагогу тогда посещало несколько стариков. Но мы не унывали. Два года назад у нас родилась дочка, мы купили дом и решили пустить здесь корни.

            Беседуя тогда с ребе, я поразился, как много он успел сделать в нашей общине всего за три года. Открыли детский сад, еврейскую школу, молодежный центр, лагерь для оздоровления детей, создали свое подсобное хозяйство, организовали снабжение больных людей лекарствами. И, конечно, появилась в общине целая система религиозно-духовного образования. Всего не перечислить. И это была помощь не только евреям, но и городу. Шефство над школой-интернатом для больных детей, помощь инвалидам Бабушкинского района, а впоследствии передача жителям большого количества сливочного масла, полученного из США от Всемирной еврейской благотворительной организации ВЕОПУ, и многое другое…

            Интересное было интервью. А особенно мне понравились заключительные слова ребе:

            ‒ Мы воспитываем евреев в духе уважения к другим народам и религиям, к законам независимой Украины, и хотели бы, чтобы тепло и уважительно относились и к нам. У меня растут две дочери: одной два года, другой скоро шесть месяцев. И когда я смотрю, как моя старшая дочка играет с соседской девочкой-украинкой, мне становится радостно на душе.

            …Недавно я опять беседовал с реб Шмуэлем в его кабинете. И вновь почувствовал его добрую ауру, тепло его души. Я ощутил рядом с этим очень занятым, но таким обаятельным человеком совсем не кабинетную атмосферу, а что-то почти домашнее, теплое. И в эти минуты мне, посетителю и собеседнику, стало радостно на душе и в сердце…

Павел ГИНЕР