Кто такой раввин Шмуэль Каминецкий?

О своем жизненном пути рав Шмуэль рассказал на YouTube-канале «Менора». Мы представляем некоторые моменты из ролика для тех, кто больше любит читать, чем смотреть и слушать.

Детство в Израиле

– Меня зовут Шмуэль Каминецкий. Родился в Кфар-Хабад – это маленькая деревня возле Тель-Авива – у родителей, которые приехали из России. Мы были религиозной семьей, мои родители родились в религиозных семьях.

Детство было очень счастливым и радостным. Без ничего. Без гаджетов. Без телевидения. Даже без кондиционера.

Было очень жарко, и папа каждое утро ездил в Тель-Авив. Он был главным бухгалтером в большой компании. И чтобы появиться на работе в 7:30, он должен был сесть на автобус в 7 утра. Поэтому я его утром никогда не видел. Только вечером.

Всегда видел родителей очень счастливыми, очень радостными. Шабат, праздники, соблюдались полностью все законы Торы, но в радости и веселии.

– Сколько детей было у вас?

– Нас четверо. Я последний из четверых братьев. Мы живем на четырех разных континентах – в Австралии, в Америке. Украина – Европа, а в Израиле мой старший брат, это на юго-западе Азии.

– Все братья раввины?

– Нет. Я единственный раввин. Но все религиозные. В этом месте, где я жил, жили только религиозный евреи-хасиды. Основал эту деревню Шестой Любавичский Ребе в 1948 году.

И первой свадьбой в этой деревне была свадьба моих родителей.

Знакомство с Ребе

– Я впервые увидел вживую Любавичского Ребе, когда мне было 11 лет, в 1976 году. Это для меня было что-то – вау! – когда я увидел Ребе, его синие глаза, как он проводит фарбренгены – хасидские собрания с трапезой.

Впервые я оказался в Америке в 11 лет. Потом поехал к нему еще раз, когда мне было 13 лет, в 78-м году. В этот приезд я уже понял намного больше. Я был на аудиенции вдвоем с мамой. А потом, когда приехал в Америку в 16 лет, я проводил каждую субботу и каждый праздник с ним. Слушали его, его объяснения Торы, беседы на разные темы.

Я почти 10 лет находился рядом с ним. Он мог говорить 5-6 часов, и я потом мог повторить все, что он сказал. То есть ничего не пропускал. В субботу нельзя записывать. Я потом вечером приходил домой, и повторял по памяти все, что Ребе сказал, своему дедушке, которому было тяжело сидеть.

Лучшие годы жизни – рядом с Ребе

И это были лучше годы моей жизни, когда я находился рядом с ним. Нельзя объяснить словами эти чувства. Мы не смотрели на время, никто не думал о том, когда мы пришли, когда мы ушли. Нам никогда не было жарко или холодно. Притом, что в этом зале могли стоять 10-15 тыс. человек. Мы стояли, но просто так стоять в таких условиях человек не может. Однако когда мы находились в этой атмосфере, – мы забывали о том, что нам жарко, что нам тесно, что нет воздуха. Потому что это был экстаз. Некоторое представление можно получить, посмотрев видео – есть очень много записей того, что сняли не в субботу, когда разрешается записывать, и можно это увидеть, – моменты, когда он поет, когда он говорит слова Торы, когда он здоровается с каждым человеком. Делает «лехаим» с каждым человеком отдельно, не пропускает ни одного человека!

Я жил в Америке 16 лет, до 25-ти. Первые два года я учился в Морристаун в Нью-Джерси – это штат возле Нью-Йорка. Там был раввин и был колледж. Это иеши­ва, религиозная школа. Потом я был два года в Нью-Гейвен в штате Коннектикут – этот тоже недалеко от Нью-Йорка.

Потом меня вернули назад, в эту иешиву в Морристаун в Нью-Джерси, уже как преподавателя. Я был на год-два старше своих учеников. Там я провел еще два года, а потом поехал в главное учреждение нашего движения, называется «Томхей тмимим» 770 («Севен Севенти»). «Севен Севенти» – это номер дома, где Любавичский Ребе находился. И вот там я провел лучшие годы моей жизни.

Создание семьи

– Потом я женился.

– Ваша жена – она американка?

– Да. Она родилась в Милане, но она американка. Она родилась у родителей, которые были посланниками Любавичского Ребе в Милане, но на короткий срок. Когда ей было 4 года, они вернулись в Америку.

– Как вы познакомились с женой?

– Есть две версии. Официальная версия – моя тетя познакомила нас. Но когда меня познакомили с ней, я знал, кто она. Потому что она была дочкой одного из руководителей иешивы в Морристауне, в Нью-Джерси, когда я учился. Но мы не были знакомы – я просто знал о том, что она есть. Получается, что, когда мне ее предлагали, – это называется шидух, когда предлагается знакомство, – я знал, о ком идет речь. Но она не знала, что я ее знаю. Это было One Way знакомство.

Переезд в Днепр

– Когда я закончил учебу и женился, но еще продолжал учиться дальше, поступило предложение переехать в город Днепропетровск. Это предложение было для меня очень важным. Для меня это было большой заслугой и честью, потому что это город Любавичского Ребе – его отец был раввином в этом городе на протяжении 30 лет: с 1909 года и до 1939 года. Его папа и мама тут были ребе и ребецен, и Ребе тут вырос. И я знал о том, что было несколько кандидатов, которые должны были сюда приехать, но их кандидатуры не прошли у Ребе.

Поэтому, когда мне предложили, – я был очень счастлив. И мы даже не думали и секунды, поехали сразу. Хотя вообще-то моей мечтой было жить в Нью-Йорке. Я очень люблю город Нью-Йорк, видел свое будущее там. Но когда Ребе посылает, – мы даже не думаем. Особенно если это его город. И Хана тоже не думала. Для нас это была большая заслуга и честь. С большой радостью сюда ехали.

Но мои дедушка и бабушки, которые убежали из Союза – они немножко сомневались по поводу того, куда мы едем. Ведь еще был Советский Союз. И город Днепропетровск – это был закрытый город. Он был такой, военный. Мало людей в нем побывали. Если в Москве, Петербурге были гости, были туристы, то мы ехали в город, где никто не был.

Но нас Ребе благословил. И мы с большой уверенностью, с большими энтузиазмом, без всяких сомнений поехали.

Когда мы приехали сюда, начали нас гонять. КГБ нас гоняли, евреи не были рады нас видеть – они испугались, что у них начнутся проблемы из-за нас. Когда евреи нас видели, они переходили улицу – чтобы, не дай Б-г, никто не подумал, что мы с ними имеем отношения. Ведь они страдали как евреи, был антисемитизм – им в школе ставили оценки хуже, в университет не принимали, на работу не принимали. Для них еврейство – это не было «вау, я еврей, я счастлив!». У них был комплекс. Это было примерно как быть инвалидом – «мы евреи, что будем с этим делать?». Поэтому очень многие люди меняли фамилии, делали все, чтобы скрывать еврейство.

А тут мы приехали, в открытую заявили: «Будем начинать большую еврейскую жизнь».

Мы сразу поняли, что надо поменять психологию людей, и мы начали организовывать большие праздники – с музыкой, хорошей едой. Мы снимали большие залы, большие стадионы, большие огромные аудитории. Если Ледовый дворец, то под 10 тысяч человек мы собрали. И приглашали певцов, приглашали музыкантов. Раздавали там кошерное печенье, раздавали мацу. И вот это поменяло отношение людей к себе.

– Нужны были на все это деньги?

– Было тяжело с деньгами вначале. Мы были в долгах. Потому что движение «Хабад Любавич» – они не дают деньги. Посылают человека, а он должен найти местные деньги.

Язык, дети, шлихут

– Когда вы говорите – вы на английском думаете, или на иврите?

– На идиш.

– И переводите потом как?

– Это автоматически идет. Я никогда не стеснялся говорить неправильно. Моя жена говорит более правильно. И когда, я наконец-то, почти научился языку, – надо учить украинский язык. В 58 лет это будет нелегко.

– Ваши дети рождались уже тут?

– Да.

–А они никогда не говорили: «давайте вернемся или в Америку, или в Израиль»?

– Никогда. Это их жизнь. Наша жизнь – это шлихут. Шлихут – это посланническая миссия от Любавичского Ребе. И они очень радуются этому, гордятся этим. Все участвуют в шлихуте, наш дом открыт для гостей всегда. Шлихут – это максимальное отношение к миссии нашей. Наша работа, ответственность перед Всевышним и Любавичским Ребе, который нас отправил. Нет вопросов, нет сомнений. Нет такого, чтобы расслабились, ослабились, стали сомневаться в чем-то. Все на максимум, на 100% – как в первый день.

И у меня есть дочка 11 лет, Люба. Она очень активно тоже участвует в нашей работе, и она подсказывает мне какие-то идеи, советы. У нее самое большое влияние.

Уехать из Днепра

 – А это правда, что вы уже не можете уехать теперь из Днепра? Потому что если вас Любавичский Ребе сюда отправил, то только он мог вас перенаправить куда-то. А теперь, когда он умер, вы уже не можете отсюда уехать?

Я могу. Но я не хочу. То есть физически я могу. Но когда Любавичский Ребе послал, – это на всю жизнь. Только если была бы какая-то особая причина. Я помню, в 91-м году, когда был путч против Горбачева, из американского посольства нам звонили и сказали немедленно уехать отсюда. Потому что ситуация опасная, и никто не мог понять, как она будет развиваться, эта ситуация. И мы тогда звонили в офис Любавичского Ребе. Ребе не говорил с нами по телефону, но мы говорили с его секретарем, а он спрашивал у Ребе и передавал ответы. Ребе говорил ни в коем случае не уезжать – потому что мы отвечаем за жизни, за людей, и надо быть с евреями.

Я уверен, что, если Ребе был бы жив с нами, когда началась война, – он бы тоже нам ответил «не уезжать». Нельзя оставить общину. Тут есть очень много людей лежачих, одиноких – они никуда не могут уехать. Также есть молодые люди, которые в «военном» возрасте, они не могут уехать. Получается, что в общине, даже когда война началась и была большая паника, было много людей, которые не могли уехать. И мы не можем их оставить.

Вот это было идеологией Ребе – что его посланник отвечает за жизни людей. Не только духовная жизнь, физическая жизнь – тоже зона ответственности посланников.

– Перед этой войной вам из посольства Америки звонили, предупреждали?

– Предупреждали. Перед войной предупредили. Сказали мне: «Уезжайте. Жизни важнее, чем работа ваша». Я жену отправил с маленькой дочкой, а мои сыновья остались со мной. Жена с дочкой вернулись спустя два месяца. Это называется шлихут. Это волшебное слово.

С полной версией видеоматериала «Кто такой Шмуэль Каминецкий? Раввин о своем детстве, миссии, переезде и почему он останется в Днепре» можно познакомиться по ссылке:

Подготовила

Наталья Ларионова